Бывший Кнёппельсдорф, переименованный в 1946 году в Рассвет, – город абсолютно ничем не примечательный. На фоне других населённых пунктов направления Гурьевск — Каширское он не выделяется архитектурными изысками.
Тут точно такая же бесхозяйственность и разруха, как в большей части Калининградского анклава, символом которой можно считать увязший в непролазной грязи на въезде в посёлок грейдер. Ехать в Рассвет специально я бы не стал никогда, если бы не познакомился с одним из его жителей – Валерием Йостом.
Тонкая грань честности
Валерий Йост – российский немец. Переехав в начале смутных девяностых из Казахстана в Россию, он не стал использовать её как перевалочный пункт до Германии, хотя так делало большинство его соотечественников. Несмотря на все сидевшие в нём обиды, уезжать из России он не собирался.
О судьбе российских немцев, образовавших в октябре 1918 года одну из самых прогрессивных и образованных республик на территории Советской России и массово депортированных в начале Великой Отечественной войны в Казахстан, Алтай и Сибирь, говорить не принято. Официальные разговоры о восстановлении Немецкой Автономной республики закончил Борис Ельцин, неудачно пошутив о возможности переселения целого народа на ракетный полигон Капустин Яр. С тех пор на высоком уровне вопрос не поднимался.
– Республика наших отцов, как известно, была ликвидирована 28 августа 1941 года. Тогда одно слово «немец» звучало сами знаете как, – размышляет о судьбе своего народа Валерий. – Всех собрали и по национальному признаку выслали. Об этой трагедии в двух словах не расскажешь… Потом нам постоянно обещали восстановить республику, в итоге люди просто не выдерживали и начали уезжать. Тут очень тонкая грань честности: до сих пор никто из руководителей страны не признал то, что произошло, пусть это даже и было стечением обстоятельств. Никто так и не сказал простого«извините». Люди двести лет верой и правдой служили России, а потом всё это было перечёркнуто. Однако, наши деды и прадеды запретили уезжать из России. Я был из тех, кто к ним ещё прислушивался. «Германия для нас – чужая страна, наша родина — здесь», — говорили мне они. Думаю, что это была правда.
Символ русских бед на въезде в Рассвет.
Йост и до сих пор в этом уверен. По его словам, российские немцы – это другой народ, отличный от жителей современной Германии.
– Наш народ впитал в себя свободомыслие русских и работоспособность немцев. В начале сороковых он снова оказался на голом месте. Тем не менее, сначала люди вырыли землянки, а через несколько лет все они жили в добротных домах. Я уверен, что мы должны остаться здесь, и я всегда старался удерживать, как мог, своих земляков. Там, в Германии, они работу не могут найти, сидят на социальном пакете, у них стимул пропадает вместе с блеском в глазах. А тут, если у тебя есть воля, ты всегда найдешь заработок.
Рассвет встречает.
Выветрить прусский дух
Начало девяностых – время развала советской системы и уклада жителей всей страны – для Калининградской области стало особенно драматичным.«Большая земля», как здесь называют теперь Россию, оказалась отделена двумя границами. Отношения с соседями, особенно с Литвой, стали чисто коммерческими. Одним из главных товаров, составлявших семейный бюджет жителей окраин области, стал немецкий кирпич. Из-за него уничтожались кирхи, особняки, конюшни и обычные нежилые дома. Вместе с материальными вещами разрушался и местный дух.
– Это трагедия калининградской земли. Когда-то Восточная Пруссия была культурным центром Европы. Если мы сейчас посмотрим на Тракенен, теперь это Ясная Поляна, где знаменитый конезавод был, – место потеряно. Посмотрите на Черняховск (бывший Инстербург), где пошёл один из первых троллейбусов – там сейчас нет ни одного троллейбуса. За все эти места обидно, – говорит Валерий.
Территория вокруг некоторых домов посёлка Рассвет напоминает ядерный полигон. Центр посёлка постоянно находится в подтопленном состоянии.
Йост объездил всю область и своими глазами видел, как распадалось на части то, что сооружалось веками. Такова была судьба и немецкой архитектуры, оставленной в наследство предыдущими жителями и воспринимавшейся как трофей, как ресурс для восстановления разрушенной войной экономики Советского государства.
Вместе с тем в Калининграде и области наряду с разрушениями проходили и качественные реставрационные и ремонтные работы. Простой пример, один из многих: дома, восстановленные целлюлозно-бумажнымкомбинатом на улице 1812 года в Калининграде, сейчас выглядят так, как будто не было авиабомб, разрушавших крыши, перекрытия и стены. Рабочие сделали кладку, которая была нисколько не хуже прежней. При этом потомки бывших местных жителей не особенно активны в попытках поучаствовать в восстановлении утраченного наследия, сетует Валерий:
– Я не могу сказать, что германские инвесторы как-то сюда проникли и что-то восстановили. Но приезжать сюда и поохать немцы любят.
«Наша родина не в Германии, а здесь» — любит повторять Валерий.
«Оккупант приехал»
Валерий Йост охать не стал. Осев в Калининградской области, он начал работать директором парка в Гурьевске. Имея в подчинении одного дворника, он превратил заросший и заброшенный участок леса в центре города в общественное пространство, как сейчас модно говорить, он«запустил в парк человека»:
– Самым страшным было пережить народные гуляния и массовые праздники. Казалось, с мусором бороться невозможно! Представь, несколько тысяч человек по парку разошлись – всё вокруг сразу превращалось в помойку. Нашли решение: на каждом углу, через каждые несколько метров мы вешали в специально сваренные держатели пластиковые пакеты. За два года все приучились. Сейчас, если завершается праздник, всё в пакетах, только убирай вовремя. Всё дело в организации.
Это не свалка, это крыльцо дома одного из жителей Рассвета.
Казалось бы, Калининградская область, край без глубоких корней, который до сих пор называют маленьким Советским Союзом, – место, где российскому немцу легче всего встроиться в общество. Однако же Валерию первое время летели в спину упрёки соседей: «Оккупант приехал!»
– Это нервировало, но из колеи не выбивало, можно сказать, что даже закаляло, – рассказывает Йост.
Тогда же, между «упражнениями по закалке», Валерий свежим взглядом оценил масштаб здешних разрушений и докопался до источника проблемы:
– Человек не может распоряжаться незаработанными благами. Они будут ему во вред всё равно. Это очень тяжело признавать, но это так. Если человек заработал три рубля и купил на них кирпич, а потом из этого кирпича что-то построил – у него рука не поднимется разрушать.
Сделать газон Валерий умудрился даже на болоте.
Дом под снос
До переезда в старое-новое жилье, семья Йостов жила на втором этаже Дома культуры. После того, как появилась перспектива обзавестись собственной жилплощадью – бывшим гостевым домиком, к которому до войны был пристроен ресторан «Кнёппельсдорф», разрушенный уже в советское время, – семья Йостов долго думать не стала.
– Этот дом по плану колхоза должен был разобраться, – вспоминает Валерий. – Он официально был признан аварийным. Председатель сельсовета тогда помогла отстоять этот дом, по остаточной стоимости нам позволили его купить. Если бы здание сломали, то, по задумке местных властей, на его месте должна была быть площадь для митингов – тут ведь братская могила через дорогу. За советский период здесь побывал и Дом культуры с кинотеатром на месте ресторана, и два магазина, и обычное жилье.
Фамильная библия семьи Йостов, в которую вписаны все члены семейства с конца XIX века; люстра, сделанная из выброшенных церковных украшений; прялка бабушки Валерия, расписанная вручную; гармошка деда и аккордеон дочери Валерия.
Об истории дома, в котором сейчас живёт Валерий, его жена и дети, рассказали приезжавшие в ностальгический тур немец и англичанин. По их словам, дом строился на паях тремя бауэрами, которые открыли заодно и ресторан. В Кнёппельсдорфе это была единственная достопримечательность, поэтому на открытках двадцатых-тридцатых годов из всего посёлка фотографировали только его.
Бывшие жильцы дома живут бок о бок с семьёй Валерия: колхоз им построил дом прямо по соседству. Они не использовали всех комнат, а некоторые помещения переделали под гараж, курятник и сеновал. Строения соседа и оформление его жилого пространства и сейчас плохо гармонируют с газонами и клумбами Йостов: в центре вытоптанного курятника соседской территории стоит земляной вал с пришлёпанной к нему дверью, а по периметру он, словно ёж, утыкан металлическими штырями, на которые насажены старые покрышки. Майдан перед обострением – не иначе.
Реставрация — непрекращающийся процесс. Впереди покраска фасада и замена кровли.Валерий не убирает немецкий декор, но в ближайшее время он заменит его аналогичным, собственного изготовления.
Но не все дворы в Рассвете одинаковы. В этом же посёлке нашёлся и единомышленник, с которым Валерия объединила страсть к восстановлению старины.
– Мы дом мой строили вечерами. Я тоже помогал соседу в чём-то, по возможности, но я, скорее, подмастерьем был, учился. Потом он уехал в Белоруссию, устал жить без корней. Там у него и поддержка, и опора от родни. Они вместе, если захотят, могут и дом с нуля запросто построить. Так и у нас раньше было, когда мы все вместе жили.
Одному восстанавливать переломанные перекрытия, трещины на стенах и зияющую дыру на месте бывшего перехода в ресторан было не просто. Пару раз новому хозяину дома приходила в голову мысль о сносе.
– Один из стариков мне сказал тогда: «Если ты увидишь эти балки, обтёсанные вручную, у тебя рука не поднимется что-то с ними делать». Он оказался прав.
Внутренняя обшивка в доме из спиленного дорожниками ясеня.
Следы ручного труда были повсюду: разбирая кладку, для того, чтобы сложить её снова, Валерий нашёл кирпич с отпечатком руки рабочего и следом козьего копытца. Этот кирпич в кладку не вернулся – Валерий хранит его у очага. Хозяин дома настолько ценит ручной труд, что даже спиленный дорожниками ясень пригодился ему в хозяйстве: вся внутренняя деревянная обшивка комнат изготовлена из самодельных, высушенных в домашних условиях досок, напиленных из того самого дерева.
Сувенир от строителей из Кнёппельсдорфа.
Несколько поваленных ясеней, спешно распиленных местными жителями на дрова, мы обнаружили уже во время прощальной экскурсии по Рассвету. Использовать их как строительный материал тут, кроме Валерия, пока ещё никто не догадался. На окраине посёлка Валерий хотел показать мне строящиеся прямо на болотине новые дома, думал похвастаться за новых жителей, готовых сражаться со стихией.
К сожалению, до цели мы так и не добрались: путь преградили разлившиеся по улице талые воды. Откуда им взяться в центре поселка? Обычная история: пока горе-строители копают котлован под дом, они даже не замечают, что заваливают землёй каналы водоотвода. Хорошо, что через Рассвет идёт асфальтированная дорога, потому что грейдер в противном случае был бы тут единственным возможным транспортом. Тот же, который мы видели на въезде, из грязевого плена вызволят ещё не скоро.
Свежие комментарии