Раннее утро, часов шесть или семь. Во входную дверь раздаётся страшный стук. Затем стук трансформируется в резкий и длинный звонок, а затем звонок опять трансформируется в стук.
— Клава, это я! Открывай!
Заспанная жена испуганно открывает дверь. На пороге — муж в болотных сапогах, камуфляжном костюме, с рюкзаком и удочками. Не поцеловав жену и даже не разуваясь, он забегает прямиком в комнату. Перерывает там всё. Идёт в кладовку, и там поднимает всё содержимое. Идёт в гостиную. В гостиной придирчиво осматривает шкафы, вылезает даже за окно.
Жена осторожно подходит к мужу.
— Вася, да никого нет у меня, кроме тебя.
— Да тьфу ты! Не в этом дело. Коробку с мотылём никак найти не могу.
— А как он выглядит?
— Червяки красные.
— А..., так это... я их выбросила. Думала, у кота глисты завелись.
Муж тяжело садится на стул. Не моргая, смотрит на жену.
— Клава, молись! Если в спальне, в шкафу не найду, с кем выпить — убью.
------------------------------
Поначалу был шок от их красивых частных домов и забитых продуктами магазинов. Я ведь нёс службу не в какой-нибудь деревне под Ратеновом, а в самом Магдебурге. За время службы побывал и в Лейпциге, и в Берлине.
Немцы относились к русским неоднозначно. Молодёжь нас, по-моему, тихо ненавидела, а старшее поколение вынужденно терпело. Если бы «победители» не тащили всё, что плохо лежит и даже лежит очень хорошо, особенно велосипеды, может, теплоты в отношениях было намного больше.
Местные, кто жил неподалёку от воинской части, порой смотрели на русских как на варваров. В пивных наши бокалы всегда мылись отдельно: мы ведь пили пиво с сушёной рыбой, не с колбасками, а немцы этого на дух не переносили.
Прапорщики нередко, хорошо хоть в гражданской одежде, отправляли солдат на мусорные свалки за выброшенным барахлом. По советским меркам, барахлом это и назвать было нельзя — классные вещи! Хорошие диваны, кресла и даже почти новые ковры.
При тогдашнем товарном дефиците это было целое состояние! Короче, речь о том, что в бытовом плане мы отставали от них на десятилетия. Там даже в самой задрипанной деревне обязательно был гаштет (трактир), где немчура собиралась вечерами на посиделки за рюмкой кирша.
По поводу отношения к русским, как к дикарям, у нас в части ходил анекдот, основанный, полагаю, на реальных событиях.
Однажды, возвращаясь с учений, несколько офицеров–техников заскочило по дороге в магазин.
Если у нас во времена СССР резиновое изделие №2 продавали только в аптеках, то в ГДР они были на кассах во всех мини-маркетах.
И вот рассчитывается лейтенант на кассе за продукты, заодно берёт и упаковку презервативов. А одеты ребята были в технические комбинезоны поверх полевой формы. Так вот, корзину с товаром парень отставляет в сторону, а рукой, с зажатым в ней презервативом, лезет за деньгами под комбинезон в потайной кармашек-пистон, который находится справа на поясе брюк.
Опешившая кассирша выпучивает глаза, машет руками и верещит:
— Найн, найн, камрад, нихт анпробирэн!
Сослуживцы, стоявшие в очереди, чуть не падают на пол от хохота, а пунцовый техник пытается объяснить фрау, что вовсе не собирается примерять презерватив прямо в магазине.
Свежие комментарии