Повеяло весной, солнышко стало пригревать и мы с подругами наконец-то вылезли из долгого зимнего заточения.
Мы – это я, бабка Романовна и бабка Аптюхина. А вместе мы называемся КГБ – Комитет Голосистых Барышень.
Вылезли, сели на лавочку и сидим у подъезда, балдеем на солнышке.
- Наконец-то свобода и свежий воздух! – говорит Аптюхина. – Как я соскучилась по вашим рожам, девчата! Забодало уже всю зиму по вайберу общаться!
Как положено, коллегиально обсудили международную ситуацию, цены на лекарства и гречку, бардак в стране, мой ревматизм и поясницу Романовны.
Больше обсуждать было нечего. Подумав, мы обсудили ЖКХ, экономику и космос, потом всех жучков и червячков возле скамейки – поимённо. И на этом повестка оказалась окончательно исчерпана.
- Мрак! – говорит Романовна. – Девки, нам что, больше потрещать не о чем?
Тут из подъезда вышел кот Чернозём и мы обрадовались.
- Ей-богу, сейчас прямо у подъезда навалит! – говорит Аптюхина. – Развели тут пакостливых кошек, ступить некуда, а убирать никто не хочет. Приготовились!...
Однако Чернозём не стал гадить у подъезда и срулил куда-то в кусты.
- Вот подлец! – сказала огорчённо Романовна. – Такая тема сорвалась!
Наверху хлопнула дверь. Дом у нас небольшой, слышимость отличная и все двери мы различаем по звуку.
- Валька Киселёва вышла! – определила Романовна. – Наверняка наштукатурена как на панель и юбка трусов не закрывает! Я ей сейчас выпишу горячих памперсов!
Из подъезда действительно выпорхнула молоденькая Валя Киселёва, но сегодня она была без макияжа и в обычной юбке до колен.
- Тьфу! – разозлилась Аптюхина. – И не стыдно ей? Что это за вид, даже говорить не о чем!
Потом из-за угла вывернул школьник Дениска – пацанчик из нашего дома. Он брёл очень уставший и тащил за собой огромный портфель.
- Ура! – потёрла руки Романовна. – Сейчас он пройдёт и не поздоровается! Он никогда не здоровается, планктон клетчатый! Проходи, милый Дениска, проходи. Не те дети нынче пошли, ох не те!...
- Здрасте, доброго здоровья! – сказал школьник Дениска и исчез в подъезде.
Романовна застыла с открытым ртом. Лояльное поведение Дениски совершенно не вписывалось в её боевой настрой.
- Сегодня явно не наш день, - простонала Аптюхина. – Барышни, у меня начинается информационный голод! Срочно дайте тему!
Сверху стал спускаться ещё кто-то. По шагам мы угадали, что это Курков из четырнадцатой квартиры.
- Мамой клянусь – Курков с утра уже пьян в дрова! – сказала Романовна. – Хронь! Алкаш! Винно-водочная ёмкость!
Увы, Курков вышел совершенно трезвый, да ещё и побритый. Это попахивало форменным издевательством.
- Вконец обнаглел Курков! – прорычала Аптюхина. – Уже и напиться как следует не может! Нам теперь что, самим ему водку покупать?
- Ну что, КГБшницы? – мрачно спросила Романовна. – Говорить больше не о чем. Какой-то санаторий зануд у нас тут. Ни выпить, ни покуролесить. По домам, что ли?
- Стойте, - говорю. – Волков едет! Спаситель наш и штатный мачо! Наверняка бабёнку себе новую везёт, эротоман несчастный! Сейчас полюбуемся!
Увы, мерзавец Волков приехал один и тем самым лишил нас всякой пищи для обсуждения. Закрыл машину и ускакал к себе наверх.
- Волков, ты козявочный монстр! – крикнула вдогонку Аптюхина. – Маньяк недоразвитый! Трудно бабу домой приволочь? Никакого уважения к старости!
Мы сошлись во мнении, что раньше алкаши были веселее, проститутки – круче, а дети – развязнее, но тех времён уже не вернуть.
Наш КГБ совсем уж собрался расходиться, но положение спас кот Чернозём. Он всё-таки подкрался к подъезду и наделал большую кучу прямо на ступеньки.
- Ура! – завопили мы в три глотки. – Позор хозяевам Чернозёма! Позор и срам! Ура-а-а!
И дружно пришли к выводу, что совесть в наше время осталась только у кошек.
Свежие комментарии